![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Листая вчера страницы журнала "Химия и жизнь" за 1969 год обнаружил веселую заметку в разделе "Ученые шутят", из которой понял, что за 40 лет ничего из факторов, оказывающих существенное влияние на работу в лаборатории, в особенности - влияние технических служб практически не поменялось. Есть конечно и вечные ценности, товарищи
НА ЧЕМ СТОИТ ЛАБОРАТОРИЯ?
Я до сих пор помню, какое огромное впечатление производил на меня один студент, с которым мы вместе проходили химические практикумы в университете. Он весь был воплощенная энергия, деловитость и мастерство. За каждое задание он брался с военной четкостью. Во время обеденного перерыва он мыл и чистил свою часть лабораторного стола, так что, когда все остальные возвращались с обеда, он уже сидел в полной боевой готовности, расставив в геометрическом порядке аппаратуру и раскрыв свой фантастически аккуратный лабораторный журнал на той странице, где был записан правильный результат сложного гравиметрического анализа, заданного нам на прошлом занятии.
Отчаявшись, я решил, что мне просто далеко до этого уровня. А эту живую динамо-машину, сидящую рядом со мной, скорее всего ждет Нобелевская премия. Он провалился. Я и по сей день не понимаю почему: казалось, он все делает в десять раз лучше, чем любой другой.
Однако теперь, побывав во многих научных лабораториях, я знаю, что выдающаяся чистота и аккуратность не обязательно означают выдающееся качество исследований. Совсем наоборот: многие научные работники как будто процветают в невозможной грязи и тесноте. Физическая стесненность необыкновенно стимулирует творческое мышление. Ученый, затиснутый между громадным холодильником и плиткой, где обычно варят кофе, имеет немалые шансы на успех. А посадите его же в кабинет, устланный коврами, с личной лабораторией при нем — и из этого человека не выйдет ничего путного. Ученый нуждается в том, чтобы его постоянно взбадривали, то и дело отрывая от работы, и не может жить, не испытывая того особого удовлетворения, какое дает преодоление мелких нудных препятствий.
Я обнаружил, что люди самого крупного калибра в ходе выполнения своих функций всегда распространяются вширь настолько, что заполняют значительно большее пространство, чем его имеется в их распоряжении. Стоит группе исследователей переехать в просторное, выстроенное специально для нее помещение, и — если только это нормальные, здоровые ученые — неделю спустя они будут жаловаться на недостаток места.
Таким образом, первое правило состоит в том, чтобы обеспечить максимальную тесноту и стараться поддерживать ее независимо от того, сколько бы дополнительных помещений вам ни предложили.
Второй полезный совет: подыщите самого упрямого и капризного человека, какого только можете (особенно хороши здесь отставные военные), и назначьте его завхозом. Он запрячет под замок все ваше лучшее оборудование, все драгоценные дефицитные реактивы и изобретет до невозможности хитроумные бланки требований на них, так что получать то, что вам нужно, вы сможете только каждую третью пятницу с 14 час. 18 мин. до 14 час. 20 мин. Нужда — мать изобретений, и если вы вынуждены обойтись без сцинтилляционного счетчика, который без всякой надобности заперт на складе до середины будущего месяца, то вы волей-неволей придумаете что-нибудь еще.
Важную роль в исследовательской группе играют уборщицы. Правда, для поощрения творческих возможностей грязь необходима. Но все же следует иметь одну или несколько уборщиц, которые ежедневно убирали бы лабораторию. Хорошая уборщица умеет разрушить самые тщательно разработанные планы. Стоит хотя бы одному необходимейшему предмету, который должен был лежать у вас на столе, оказаться на верхней полке в дальнем углу комнаты, и начало эксперимента задержится на несколько часов, а за это время вы успеете пересмотреть свой план действий. Еще лучше уборщица, способная глубокой ночью закрыть какой-нибудь кран или повернуть выключатель: это заставит вас изощряться в изобретательности, пытаясь понять, что же произошло.
Из того, что я говорил о необходимости избегать чистоты, есть два исключения. Во-первых, необходимо, чтобы окна в лаборатории всегда были идеально вымыты изнутри: это значит, что дважды в неделю придется разбирать всю аппаратуру, чтобы можно было
добраться до стекол. Во-вторых, пол должен быть натертым и скользким, как лед. Это очень хорошо действует на посетителей, которые только и думают о том, как бы удержаться на ногах. Кроме того, это гарантирует постоянное битье посуды, что повышает цену вашим исследованиям.
Если все это в течение какого-нибудь года не принесет вам Нобелевской премии, у вас в запасе остается еще несколько уловок.
Возьмите на работу специалиста по технике безопасности, который разработает невероятно сложные инструкции. (Одно весьма полезное правило состоит в том, чтобы все на свете, от бутылок до скрепок, переносить с места на место исключительно в огромных плетеных корзинах.) Наймите также пожарника, который забьет всю лабораторию ведрами с песком и потребует дважды в день проводить учебные пожарные тревоги с участием всех сотрудников. Наконец, испытайте стимулирующее действие шума. Поставьте в лаборатории полдюжины вакуумных насосов и разбалансированную центрифугу, а своему технику подарите проигрыватель и набор пластинок с патриотическими песнями. А если даже это не даст результата, тогда уж вам останется только сдаться и открыть цветочный магазин.
Доктор Б. ДИКСОН, редактор журнала «New Scientist»,
Сокращенный перевод из № 640 (т. 41, 1969)
Химия и Жизнь. 1969 год. Сентябрь
Я до сих пор помню, какое огромное впечатление производил на меня один студент, с которым мы вместе проходили химические практикумы в университете. Он весь был воплощенная энергия, деловитость и мастерство. За каждое задание он брался с военной четкостью. Во время обеденного перерыва он мыл и чистил свою часть лабораторного стола, так что, когда все остальные возвращались с обеда, он уже сидел в полной боевой готовности, расставив в геометрическом порядке аппаратуру и раскрыв свой фантастически аккуратный лабораторный журнал на той странице, где был записан правильный результат сложного гравиметрического анализа, заданного нам на прошлом занятии.
Отчаявшись, я решил, что мне просто далеко до этого уровня. А эту живую динамо-машину, сидящую рядом со мной, скорее всего ждет Нобелевская премия. Он провалился. Я и по сей день не понимаю почему: казалось, он все делает в десять раз лучше, чем любой другой.
Однако теперь, побывав во многих научных лабораториях, я знаю, что выдающаяся чистота и аккуратность не обязательно означают выдающееся качество исследований. Совсем наоборот: многие научные работники как будто процветают в невозможной грязи и тесноте. Физическая стесненность необыкновенно стимулирует творческое мышление. Ученый, затиснутый между громадным холодильником и плиткой, где обычно варят кофе, имеет немалые шансы на успех. А посадите его же в кабинет, устланный коврами, с личной лабораторией при нем — и из этого человека не выйдет ничего путного. Ученый нуждается в том, чтобы его постоянно взбадривали, то и дело отрывая от работы, и не может жить, не испытывая того особого удовлетворения, какое дает преодоление мелких нудных препятствий.
Я обнаружил, что люди самого крупного калибра в ходе выполнения своих функций всегда распространяются вширь настолько, что заполняют значительно большее пространство, чем его имеется в их распоряжении. Стоит группе исследователей переехать в просторное, выстроенное специально для нее помещение, и — если только это нормальные, здоровые ученые — неделю спустя они будут жаловаться на недостаток места.
Таким образом, первое правило состоит в том, чтобы обеспечить максимальную тесноту и стараться поддерживать ее независимо от того, сколько бы дополнительных помещений вам ни предложили.
Второй полезный совет: подыщите самого упрямого и капризного человека, какого только можете (особенно хороши здесь отставные военные), и назначьте его завхозом. Он запрячет под замок все ваше лучшее оборудование, все драгоценные дефицитные реактивы и изобретет до невозможности хитроумные бланки требований на них, так что получать то, что вам нужно, вы сможете только каждую третью пятницу с 14 час. 18 мин. до 14 час. 20 мин. Нужда — мать изобретений, и если вы вынуждены обойтись без сцинтилляционного счетчика, который без всякой надобности заперт на складе до середины будущего месяца, то вы волей-неволей придумаете что-нибудь еще.
Важную роль в исследовательской группе играют уборщицы. Правда, для поощрения творческих возможностей грязь необходима. Но все же следует иметь одну или несколько уборщиц, которые ежедневно убирали бы лабораторию. Хорошая уборщица умеет разрушить самые тщательно разработанные планы. Стоит хотя бы одному необходимейшему предмету, который должен был лежать у вас на столе, оказаться на верхней полке в дальнем углу комнаты, и начало эксперимента задержится на несколько часов, а за это время вы успеете пересмотреть свой план действий. Еще лучше уборщица, способная глубокой ночью закрыть какой-нибудь кран или повернуть выключатель: это заставит вас изощряться в изобретательности, пытаясь понять, что же произошло.
Из того, что я говорил о необходимости избегать чистоты, есть два исключения. Во-первых, необходимо, чтобы окна в лаборатории всегда были идеально вымыты изнутри: это значит, что дважды в неделю придется разбирать всю аппаратуру, чтобы можно было
добраться до стекол. Во-вторых, пол должен быть натертым и скользким, как лед. Это очень хорошо действует на посетителей, которые только и думают о том, как бы удержаться на ногах. Кроме того, это гарантирует постоянное битье посуды, что повышает цену вашим исследованиям.
Если все это в течение какого-нибудь года не принесет вам Нобелевской премии, у вас в запасе остается еще несколько уловок.
Возьмите на работу специалиста по технике безопасности, который разработает невероятно сложные инструкции. (Одно весьма полезное правило состоит в том, чтобы все на свете, от бутылок до скрепок, переносить с места на место исключительно в огромных плетеных корзинах.) Наймите также пожарника, который забьет всю лабораторию ведрами с песком и потребует дважды в день проводить учебные пожарные тревоги с участием всех сотрудников. Наконец, испытайте стимулирующее действие шума. Поставьте в лаборатории полдюжины вакуумных насосов и разбалансированную центрифугу, а своему технику подарите проигрыватель и набор пластинок с патриотическими песнями. А если даже это не даст результата, тогда уж вам останется только сдаться и открыть цветочный магазин.
Доктор Б. ДИКСОН, редактор журнала «New Scientist»,
Сокращенный перевод из № 640 (т. 41, 1969)
Химия и Жизнь. 1969 год. Сентябрь
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2009-09-09 07:27 am (UTC)From:no subject
Date: 2009-09-09 07:30 am (UTC)From:ЗЫ Вы, наверное, еще не знаете, кто у нас теперь кафедральный ответственный по Технике Безопасности
no subject
Date: 2009-09-09 07:57 am (UTC)From:no subject
Date: 2009-09-09 07:58 am (UTC)From:no subject
Date: 2009-09-09 07:59 am (UTC)From:no subject
Date: 2009-09-09 08:00 am (UTC)From:no subject
Date: 2009-09-09 07:54 am (UTC)From:no subject
Date: 2009-09-09 07:56 am (UTC)From:no subject
Date: 2009-09-09 07:57 am (UTC)From:Следствие зашло в тупикъ
no subject
Date: 2009-09-09 08:14 am (UTC)From:no subject
Date: 2009-09-09 08:16 am (UTC)From:no subject
Date: 2009-09-09 08:37 am (UTC)From:no subject
Date: 2009-09-09 08:16 am (UTC)From:no subject
Date: 2009-09-09 07:33 am (UTC)From:no subject
Date: 2009-09-09 07:36 am (UTC)From:Например, охрана имеет право выгнать человека из лабы после 19-00, если у него нет письменного разрешения на "работу в нерабочее время"
no subject
Date: 2009-09-09 08:41 am (UTC)From:no subject
Date: 2009-09-09 08:46 am (UTC)From:Химик - как газ - всегда старается заполнить предоставленный ему объем полностью.
А немец - либо представитель племени педантичных сумрачных немецких гениев, либо просто ментальность славян близка ментальности англосаксов и сильно отличается от немецкого подхода ))))
no subject
Date: 2009-09-09 09:05 am (UTC)From:no subject
Date: 2009-09-09 09:13 am (UTC)From:А с немцами у моего бывшего микрошефа был культурный шок. В амерском университете ему (в смысле микрошефу дали постдока немца). Немец оказался толковым, все понял, собрал прибор, запустил синтез. НО, за два часа до конца синтеза он стал его консервировать, вместо того, чтобы спокойно подождать эти часы. На немой вопрос шефа "А хрен ли?" ответил "Орднунг! время 17-00. Рабочее время кончилось!"
no subject
Date: 2009-09-09 09:21 am (UTC)From:no subject
Date: 2009-09-12 04:50 pm (UTC)From: